Неточные совпадения
Эти две радости, счастливая охота и
записка от жены, были так велики, что две случившиеся после этого
маленькие неприятности прошли для Левина легко. Одна состояла в том, что рыжая пристяжная, очевидно переработавшая вчера, не ела корма и была скучна. Кучер говорил, что она надорвана.
Самгин разорвал
записку на мелкие кусочки, сжег их в пепельнице, подошел к стене, прислушался, — в соседнем номере было тихо. Судаков и «подозрительный» мешали обдумывать Марину, — он позвонил, пришел коридорный —
маленький старичок, весь в белом и седой.
Нашел где-то тридцатью копейками
меньше — сейчас докладную
записку…
Нехлюдов сел у окна, глядя в сад и слушая. В
маленькое створчатое окно, слегка пошевеливая волосами на его потном лбу и
записками, лежавшими на изрезанном ножом подоконнике, тянуло свежим весенним воздухом и запахом раскопанной земли. На реке «тра-па-тап, тра-па-тап» — шлепали, перебивая друг друга, вальки баб, и звуки эти разбегались по блестящему на солнце плесу запруженной реки, и равномерно слышалось падение воды на мельнице, и мимо уха, испуганно и звонко жужжа, пролетела муха.
Я решился писать; но одно воспоминание вызывало сотни других, все старое, полузабытое воскресало — отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, тюрьма и ссылка [Рассказ о «Тюрьме и ссылке» составляет вторую часть
записок. В нем всего
меньше речь обо мне, он мне показался именно потому занимательнее для публики. (Прим. А. И. Герцена.)] — эти ранние несчастия, не оставившие никакой горечи на душе, пронесшиеся, как вешние грозы, освежая и укрепляя своими ударами молодую жизнь.
Я горячо, может, через край горячо, благодарил ее, тайное делание портрета не принял, но тем не
меньше эти две
записки сблизили нас много. Отношения ее к мужу, до которых я никогда бы не коснулся, были высказаны. Между мною и ею невольно составлялось тайное соглашение, лига против него.
В 1879 году мальчиком в Пензе при театральном парикмахере Шишкове был ученик,
маленький Митя. Это был любимец пензенского антрепренера В. П. Далматова, который единственно ему позволял прикасаться к своим волосам и учил его гриму. Раз В. П. Далматов в свой бенефис поставил «
Записки сумасшедшего» и приказал Мите приготовить лысый парик. Тот принес на спектакль мокрый бычий пузырь и начал напяливать на выхоленную прическу Далматова… На крик актера в уборную сбежались артисты.
Моя книжка ни больше ни
меньше, как простые
записки страстного охотника и наблюдателя: иногда довольно подробные и полные, иногда поверхностные и односторонние, но всегда добросовестные.
На другой день приезда моего в Москву (14 марта) комедиант Яковлев вручил мне твою
записку из Оренбурга. Не стану тебе рассказывать, как мне приятно было получить о тебе весточку; ты довольно меня знаешь, чтоб судить о радости моей без всяких изъяснений. Оставил я Петербург не так, как хотелось, вместо пяти тысяч достал только две и то после долгих и несносных хлопот. Заплатил тем, кто более нуждались, и отправился на первый случай с
маленьким запасом.
Видимо, что в этой фразе он ввернул штучку, поясненную потом еще более в самый обед, на который он не приехал, а прислал на имя старшины-хозяина
записку, изъявляя в ней искреннее соболезнование, что по случившейся
маленькой болезни не может с обществом разделить приятного удовольствия кушать мерных стерлядей и грецкими орехами откормленных индеек; значит, он сожалел только об обеде, а не о том, что не присутствовал на почетном прощальном митинге начальнику губернии.
— Половина десятого, — возгласил он тихим голосом и, сложив принесенное платье в углу на стуле, поднес на тарелке
записку,
маленькую бумажку, незапечатанную, с двумя строчками карандашом. Пробежав эти строки, Николай Всеволодович тоже взял со стола карандаш, черкнул в конце
записки два слова и положил обратно на тарелку.
И вдруг денщики рассказали мне, что господа офицеры затеяли с
маленькой закройщицей обидную и злую игру: они почти ежедневно, то один, то другой, передают ей
записки, в которых пишут о любви к ней, о своих страданиях, о ее красоте. Она отвечает им, просит оставить ее в покое, сожалеет, что причинила горе, просит бога, чтобы он помог им разлюбить ее. Получив такую
записку, офицеры читают ее все вместе, смеются над женщиной и вместе же составляют письмо к ней от лица кого-либо одного.
Все это вместе решило меня сделать первый опыт на русском языке. Охотников до уженья много на Руси, особенно в деревнях, и я уверен, что найду в них сочувствие. Прошу только помнить, читая мою книжку, что она не трактат об уженье, не натуральная история рыб. Моя книжка ни больше ни
меньше как простые
записки страстного охотника: иногда поверхностные, иногда односторонние и всегда неполные относительно к обширности обоих предметов, сейчас мною названных.
Помните ли вы тот вечер, когда Пафнутьев в нашем
маленьком кружке (тут были: вы, я, маркиз Шассе-Краузе, Иванов, Федотов и в качестве депутата от крестьян ваш сельский староста Прохор Распротаков) прочитал свою первую либеральную
записку:"Имеяй уши слышати да слышит"?
Так было до вечера. Вечером Линочка ушла к Жене Эгмонт вместе заниматься, а Саша читал матери любимого обоими Байрона; и было уже не
меньше десяти часов, когда Саше прислуга подала
записку от Колесникова: «Выйди сейчас же, очень важно».
Я уже говорил в моих «
Записках ружейного охотника», что в больших лесах, пересекаемых глубокими оврагами, в тишине вечерних сумерек и утреннего рассвета, в безмолвии глубокой ночи крик зверя и птицы и даже голос человека изменяются и звучат другими, какими-то странными, неслыханными звуками; что ночью слышен не только тихий ход лисы или прыжки зайца, но даже шелест самых
маленьких зверьков.
Странно чувствовал я себя, когда веселая толпа чистеньких, ясноглазых барышень окружала корзину и, забавно гримасничая, перебирала
маленькими розовыми лапками кучу булок, — смотрел я на них и старался угадать — которые пишут мне бесстыдные
записки, может быть, не понимая их зазорного смысла?
— Ага, — кричит, — жив, божий петушок! Добро. Иди,
малый, в конец улицы, свороти налево к лесу, под горой дом с зелёными ставнями, спроси учителя, зовут — Михаила, мой племяш. Покажи ему
записку; я скоро приду, айда!
— Извините меня, — сказал Ступицын, — я имею к вам
маленький секрет: я слышал — на днях вы делали честь моей младшей дочери, и жена моя ничего вам не сказала окончательного. Я, конечно, как только узнал, тотчас все это решил. Теперь она сама пишет к вам и просит вас завтрашний день пожаловать к нам… — С этими словами Ступицын подал Хозарову
записку Катерины Архиповны, который, прочитав ее, бросился обнимать будущего тестя.
Последующие дни Гоголь не так часто виделся с нами, потому что очень занимался своими сестрами: он сам покупал все нужное для их костюма, нередко терял
записки нужных покупок, которые они ему давали, и покупал совсем не то, что было нужно; а между тем у него была
маленькая претензия, что он во всем знает толк и умеет купить хорошо и дешево.
Более писем Гоголя к нам в этом году не нашлось. В это время Погодин, бывший жестоко раздражен против Гоголя и не писавший к нему ни строчки, вдруг прислал мне для пересылки
маленькое письмецо, которое я вместе с своим и отослал к Гоголю. Я считаю себя вправе поместить его в моих
записках, потому что оно было возвращено мне Гоголем вместе с его ответом Погодину.
Литературная знаменитость заставила себя подождать и прислала наконец
записку, что не будет, а на место ее явился
маленький белокурый господин, один из тех вечных незваных гостей, которыми Петербург изобилует.
Но как раз в эту минуту в номер вошел босой коридорный мальчуган Федька с
запиской от самого доктора, который в дружески веселом духе просил меня к себе на вечерок, то есть на чашку чая и на
маленький домашний винтишко, уверяя, что будут только свои, что у них вообще все попросту, без церемоний, что регалий, лент и фраков можно не надевать и, наконец, что супругой доктора получена от мамаши из Белозерска замечательных достоинств семга, из которой и будет сооружен пирог.
Оглянулся, взял
записку, прочитал, аккуратно и мелко разорвал её и, скатывая обрывки
маленькими шариками, говорит...
Упала же она, вероятно, по случаю, во время самой передачи: как-нибудь спрашивали, например, афишку, и уж записочка проворно была ввернута в эту афишку, уже передавалась в известные руки, но один миг, может быть, нечаянный толчок адъютанта, чрезвычайно ловко извинившегося в своей неловкости, — и записочка выскользнула из
маленькой дрожавшей от смущения ручки, а статский юноша, уже протягивавший свою нетерпеливую руку, вдруг получает, вместо
записки, одну афишку, с которой решительно не знает, что делать.
Она была писана на раздушенной бумажке, совершенно так, как пишутся
записки в романах, и сложена в предательски
малую форму, так что ее можно было скрыть под дамской перчаткой.
— Дайте мне
записку к вашей хозяйке, — предложил Свитка студенту, — я привезу вам кое-что из белья да те вещи, которые вам более всего нужны, а в
Малую Морскую ничего не пишите.
— Да уж так. Доверьтесь мне во всем, пожалуйста! Я вам худого не желаю. Надобно, чтобы никому не было известно место вашего пребывания… Ведь почем знать, и в
Малой Морской ничем не обеспечены от внезапного обыска; а если ваша
записка как-нибудь не уничтожится — лишний документ будет… Надо как можно более избегать вообще документов. К чему подвергать лишним затруднениям если не себя, то других? Я лучше сам сейчас же съезжу туда и успокою насчет полной вашей безопасности.
Зато в это время, среди всяческих горечей, довелось майору познать и сладость
маленького утешения: Болеслав Казимирович Пшецыньский не только не отказался от посланного ему билета, но еще прислал за него, сверх платы, три рубля премии, при очень милой
записке, в которой благодарил Петра Петровича за оказанное ему внимание и присовокуплял, будто почитает себя весьма счастливым, что имеет столь прекрасный случай оказать свое сочувствие такому истинно благому и благородному делу, как просвещение русского народа.
Возвратившись от духовной своей дщери, имевшей обыкновение во всех почти делах своих прибегать к пастырскому совету, ксендз Ладыслав тотчас же написал
маленькую записочку к учителю Подвиляньскому, в которой убедительнейше просил его пожаловать к себе в возможно скорейшем времени.
Записка эта была отправлена с одним из костельных прислужников.
Запечатав эту
записку, Горданов велел лакею отнести пакет Глафире Васильевне и дождаться ответа, и человек, выйдя с этим его посланием с лестницы, повернул в
маленькую, так называемую «разрядную» зальцу, где прежде Михаил Андреевич занимался хозяйственными распоряжениями с управляющим и бурмистром, и теперь помещались Синтянин и Ворошилов, пред которыми лакей и положил с улыбкой конверт.
Затем Кира, отчаянная в такого рода предприятиях, сунула
записку в карман и, взяв
маленькую белую кружку, особенно развязно подошла к кафедре и сказала сидевшему на ней Пугачу: «J'ai soif (я хочу пить)».
Он вынул из кармана бумажник, достал оттуда какую-то
записку, перечел ее, чмокнул губами, потом расчесал бороду перед зеркалом
маленьким гребешком в серебряной оправе и снова опустился на диван.
А. О. Смирнова приводит в своих
записках такие слова Пушкина: «Греки, может быть, писали
меньше, чем мы, и даже наверное
меньше.
— Очень жаль… — Заметил Иван Сергеевич, подавая
записку Ивану Павловичу. — Я знаю этого Гречихина, славный
малый, хороший работник, умный, сообразительный, расторопный, но… мест теперь нет.
Не мне, субалтерн-офицеру, заключенному в тесном кругу своих обязанностей, так сказать, прикованному к своим орудиям, описывать ход и перипетии войны, да и предмет моих
записок не она, а моя
маленькая личность.
Хозяин продолжал молчать и отхлебывать из
маленькой плоской чашки черный, очень крепкий кофе. В глазах его мелькала улыбка. Он слушал гостя и думал полуиронически, полусерьезно о том, какую роль играют у нас проекты и докладные
записки там, в Петербурге, где всякий"чинуш"норовит отличиться, бьет тревогу, доказывает неминуемую гибель общества, если не послушают его.
С. переходом «Отечественных
записок» к Некрасову писатель остался без работы, и у них было худо; но потом он скоро был приглашен во «Всемирный труд» к доктору Хану, где работы было много, и дела поправились. Праша близко в это вникала и отлично поняла, чтт нужно человеку при «спешке». Она ему все приспособила для занятий в их
маленькой квартирке, состоявшей всего из двух крошечных комнаток в надворном деревянном флигеле.